top of page

А.М. Жемчужников

Алексей Михайлович Жемчужников (1821-1908) - известный русский поэт, сатирик. 
            Поэт родился в дворянской семье. До 1858 г. служил в Сенате. Долго жил за границей. Часто гостил в провинции — у родственников в Витебской, Орловской, Рязанской губерниях. Последние годы жизни, в основном, прошли на Тамбовщине. А.М. Жемчужников жил как в самом Тамбове, так и в Ильиновке Кирсановского уезда, имении своей старшей дочери Ольги и её мужа Михаила Андреевича Боратынского, внучатого племянника Е.А. Боратынского. 
Переехав в Тамбов, он прожил в нем (за исключением своего юбилейного 1901 года, который провел в Петербурге) до самой своей смерти, т.е. до 1908 года. В городе он проводил только зимы, а на каждое лето, начиная с 1894 года, переезжал в Ильиновку, которую очень полюбил и в которой написал немало своих наилучших произведений. Некоторые стихи им были написаны прямо под впечатлением Ильиновки, например, «Лесок при усадьбе», «Желтая муха», «Липы», «Родная природа» и др.
М.А. Боратынский вспоминал о А.М. Жемчужникове: "Первое мое знакомство с Алексеем Михайловичем Жемчужниковым, моим будущим тестем, было в имении мужа племянницы его , Мерхелевич, Рязанской губ - Стенькине - весной 1892 года. Я приезжал просить его согласия на брак с его дочерью вдовой Ольгой Алексеевной Рорец, с которой познакомился в Москве у наших общих родственников. Мы были очень оба взволнованы этой встречей и ничего, как мне помнится, не успели сказать друг другу, а прямо бросились друг другу в объятия. Этим было все сказано, и с этой минуты мы стали близки друг к другу , и отношения сразу установились между нами как у отца с сыном. Я был вдовцом и имел четырех детей от первого брака, и эти дети нашли в лице моего тестя настоящего во всех отношениях дедушку, который совершенно искренне не боялся впоследствии различию между этими внуками и родными детьми его дочери (это достаточно доказывает наши семейные отношения). Алексей Михайлович по просьбе дочерей решился издать свои стихотворения лишь незадолго до моего знакомства с ним. Я имел весьма слабое понятие о его поэзии и первое, что я сделал после моего свидания с ним - это начал знакомиться с его стихотворениями, изданными в двух томах. Меня сразу поразила глубина мысли и сила убеждения, которые все время оставались неизменными. Затем я заметил, что стихи напечатаны в хронологическом порядке и что они в том же хронологическом порядке становятся все лучше и сильнее. Эта особенность его поэзии не ослабевать, а все более и более совершенствоваться, замечается, по-моему, и в позднейших его произведениях. В «Песнях старости», изданных уже после его кончины, «Прощальных песнях» Алексею Михайловичу было 71 год, когда я с ним познакомился, но для этих лет он казался молодым человеком - всегда жизнерадостный, любил и наслаждался жизнью с благодарностью. Здоровья он был некрепкого и вел очень правильный и скромный образ жизни. В Стенькине он жил в семье своей племянницы - дочери Льва Михайловича Жемчужникова (художника). Дочери его, Ольга и Анастасия Алексеевны, тоже временами жили с ним, особенно старшая Ольга. Дом был большой, хорошо обставленный, хозяева милые и радушные, потому Алексею Михайловичу жилось хорошо и вполне удобно. Все относились к нему с любовью и уважением. Жизнь протекала очень правильно, по строго установленному расписанию, как вообще бывает в деревенских помещичьих семьях. В известные часы привозилась почта, читались письма, газеты, по вечерам играли в карты и винт по маленькой, или же раскладывался пасьянс, чем очень любил заниматься Алексей Михайлович. Дочери Алексея Михайловича, обе музыкантши, иногда вечером играли в четыре руки и чаще всего симфонии Бетховена, которые особенно любил Алексей Михайлович. Вообще он очень любил, интересовался и понимал музыку, которую очень много слушал, долго живя за границей. В Стенькине Алексей Михайлович жил до осени 1893 года и на зиму переехал с младшей дочерью в Москву. В Москве он сильно заболел, было что-то вроде воспаления легких. И весною, когда установилась дорога, я поехал из своего имения, где жил с семьей , в Москву и привез Алексея Михайловича к себе, в деревню Ильиновку Кирсановского уезда Тамбовской губ. Здесь он вполне поправился и осенью поехал с младшей дочерью в свое имение Павловку Елецкого уезда Орловской губ., А оттуда на зиму в Петербург".
            В Тамбове Жемчужникову, по его словам, «писалось более чем когда-либо в моей жизни». Стихи, написанные здесь, были опубликованы в двух сборниках: «Песни старости» и «Прощальные песни». В это же время Алексей Михайлович отобрал и подготовил свои произведения для первого отдельного издания собственных сочинений в двух томах. Книги были напечатаны в 1892 г. и вследствие большого спроса при жизни поэта переиздавались в 1898 и 1901 гг. 
            На Тамбовщине Жемчужников вёл активную жизнь — выступал с лекциями о литературе в учебных заведениях, читал произведения русских писателей для слушателей народных чтений.
 Александр Михайлович Жемчужников в молодости был порядочным озорником, но именно емувыпала честь написать первую басню, положившую начало поэтическому творчеству Козьмы Пруткова. Владимир Михайлович Жемчужников, самый юный из всех "опекунов" Пруткова, стал организатором и редактором публикаций вымышленного поэта.

ЛЕТНИЙ ЗНОЙ

Блестящ и жарок полдень ясный,

Сижу на пне в лесной тени...

Как млеют листья в неге страстной!

Как томно шепчутся они!

 

О прошлом вспомнил я далеком,

Когда меня июльский зной,

Струясь живительным потоком,

Своей разнеживал волной.

 

Я с каждой мошкой, с травкой каждой,

В те годы юные мои,

Томился общею нам жаждой

И наслажденья, и любви.

 

Сегодня те же мне мгновенья

Дарует неба благодать,

И возбужденного томленья

Я приступ чувствую опять.

 

Пою привет хвалебный лету

И солнца знойному лучу...

Но что рождает песню эту,

Восторг иль грусть,- не различу.  

                                                            Ильиновка, 6 июля 1894 г.

ПЕРВЫЙ СНЕГ

Что за прелесть сегодня погода!

Этот снег на вершинах вдали,

Эта ясность лазурного свода,

Эта зелень цветущей земли...

 

Всё покрыто торжественным блеском;

Словно всё упрекает меня,

Что в таком разногласии резком

Моё сердце с веселием дня.

 

О, желал бы я сам, чтоб хоть ныне

На душе моей стало светло,

Как на той вечно снежной вершине,

Где сияние солнце зажгло;

 

Чтоб чредой понеслись к моим думам

Годы счастья былые мои,

Как реки этой с ласковым шумом

Голубые несутся струи...

 

Пусть затмит мне минувшее время

Эту жизнь и что ждёт впереди...

Упади же с души моей, бремя,

Хоть на этот лишь день упади!

 

Не боли хоть теперь, моя рана!

Дай пожить мне блаженством былым.

Много лет горячо, без обмана

И любил я, и был я любим.

                                                                Тун, Швейцария, 1877 г.

bottom of page